Канадский художник по свету Брент Кларк [Brent Clark] — один из самых востребованных специалистов в своей стране и за рубежом. Он сделал роскошную карьеру в индустрии живых концертов, а список его клиентов включает в себя множество громких имён: The Tragically Hip, Glorious Sons, Our Lady Peace, Avril Lavigne, Sarah McLachan, Barenaked Ladies и Stereophonics. На сайте Vari Light недавно было опубликовано интервью с Брентом Кларком: в нём он рассказывает о своём профессиональном пути и делится своим опытом в освещении живых концертов.
Где и когда ты заинтересовался световым дизайном?
Это было, когда я начал учиться в старшей школе — лет в 13 или 14. Я помогал группе, которую организовали мои друзья — ставил им свет и делал много чего ещё. Мой первый платный концерт прошёл, когда мне было 14: я получил около 20 баксов и немного пива — это было круто!
Но вообще, музыкой я «заразился» очень рано. Мои братья сотрудничали с некоторыми барами нашего города, а одна из групп, которые там играли, обычно репетировала рядом с моим домом. Эти длинноволосые парни были лет на 8 старше меня и казались мне невероятно взрослыми... им было, наверное, лет 15-16. Я обожал слушать радиостанции США и Канады — всю эту действительно классную музыку начала 70-х. Некоторые из тех групп до сих пор выступают. Например, я прекрасно помню, как я сидел в своей комнате и слушал Steely Dan, а в прошлом году я сделал с ними несколько шоу в США — забавно получилось.
Когда ты впервые понял, что это может стать твоей профессией?
В моей старшей школе был действующий театр, и я очень им увлёкся. По выходным я работал в нём с разными балетными труппами, приезжавшими на гастроли. Я получал за это деньги и думал, что, пожалуй, мог бы делать это и после окончания учёбы. Но когда я пошёл в колледж, то больше занимался подготовкой декораций, чем светом, просто потому, что за это больше платили.
Я закончил театральный колледж, и это стало для меня настоящим боевым крещением. Мы учились каждый день с 8.30 до 5 вечера, а ночью давали представления. Такой режим не всякий мог выдержать, и к концу первого семестра мы потеряли почти половину курса. Правила были очень жёсткими: если ты не пришёл на 15 минут раньше, считалось, что ты опоздал. За первое опоздание ты получал предупреждение, за второе — пинок под зад.
Думал ли ты тогда о театральной карьере или работа в театре была для тебя только шагом к освещению живых концертов?
Тогда я рассматривал театр как ступеньку на пути к живым концертам. Когда я выпустился из колледжа, мне казалось, что я знаю об освещении буквально всё. Но проездив 4 или 5 лет по Канаде и Штатам, играя в разных клубах и тому подобных местах, начинаешь понимать, как многого ты ещё не умеешь. Учёба никогда не прекращается.
Что тебе дало изучение театрального освещения?
Работая в театре, я научился с помощью света создавать нужное настроение, передавать эмоции, поддерживать то, что происходит на сцене. Там приходилось постоянно искать способ донести до зрителей то, что ты хочешь выразить, а не просто считать, сколько вращающихся фонарей ты сможешь направить в толпу. Этот опыт оказался очень полезным, я до сих пор во всех своих проектах стараюсь использовать драматический подход и очень благодарен судьбе за этот бэкграунд.
Какие моменты твоей карьеры были для тебя самыми значимыми?
Когда я начинаю работать над очередным проектом, то настраиваюсь примерно так: либо это будет лучшее из всего, что я когда-то делал, либо все решат, что я ничего в этом не смыслю. Я люблю свою работу и до сих пор испытываю нервную дрожь, когда в зале гаснет свет. Мне повезло работать с группами, которые старались раздвинуть привычные рамки рок-шоу и не боялись рисковать. Одна из них — канадская группа The Tragically Hip, финальное шоу из их последнего тура транслировалось по национальному телевидению без каких-либо купюр. В тот раз их солист Горд Дауни [Gord Downie] выступал в последний раз (ему поставили смертельный диагноз — рак мозга), и это был замечательный, наполненный эмоциями концерт. Когда ты сидишь там и видишь премьер-министра твоей страны, раскачивающегося в такт музыки, ты понимаешь, что такое вряд ли когда-нибудь повторится.
Я обожаю выступать с Barenaked Ladies — это безумно весёлая группа. Работа с ребятами из Stereophonics — это всегда вызов, каждый тур с ними можно назвать знаковым. Такая работа заставляет меня расти в профессиональном плане.
Кто был твои учителем и вдохновителем на профессиональном пути?
Моим главными вдохновителями всегда были Горд Дауни (The Tragically Hip) и Рэйн Майда [Raine Maida] — солист Our Lady Peace. Они каждый раз подталкивали меня к тому, чтобы придумать что-то новое, раздвинуть границы жанра как в музыкальном, так и в визуальном плане. Когда я находился рядом с ними и наблюдал за процессом их творчества, у меня буквально открывались глаза: вещи не должны быть просто «нормальными»! И, конечно, это мой преподаватель по световому дизайну Дуг Рэтбан [Doug Rathbun] — он был замечательным учителем.
Что сильнее всего изменилось в световом дизайне за время твоей профессиональной карьеры?
Конечно, самое главное изменение — это появление компьютеров. Они сделали процесс создания шоу гораздо более простым, взяли на себя часть человеческих обязанностей. И хотя я полностью признаю их необходимость, всё же я всегда смотрел на технологии, как на своего рода «костыль». Я рад, что сегодня в нашей профессии много умных, сообразительных ребят, которые увлечены возможностями световых консолей, но не забывают следить за тем, что происходит на сцене.
Что больше всего тебя расстраивает в твоей работе?
То, что слишком многие люди не считают мою работу серьёзным делом. Они не станут торговаться с сантехником, но обязательно будут уговаривать меня снизить стоимость моих услуг в два раза. Я говорю им: «Посмотрите, какой объём работ вы получите за эту цену», а они отвечают: «А такой-то может сделать это вполовину дешевле». — «Так пусть он и работает на вас!»
Какой самый лучший совет ты можешь дать начинающим художникам по свету?
Не бойтесь запачкать руки! Не бойтесь делать грязную работу, тянуть провода, взаимодействовать с приборами, а не только со световой консолью. Если будет возможность, снимите какое-нибудь помещение в ближайшем магазине, повесьте фонари, разберитесь с тем, как они взаимодействуют друг с другом и почему так происходит. Наймитесь в какой-нибудь тур в качестве третьего или четвёртого электрика. Всегда учитесь и задавайте вопросы.
Как бы ты описал свой творческий стиль?
Я называю его «асимметричная симметрия». Это не значит, что мне не нравится симметричный дизайн, но больше всего я люблю процесс его перепрограммирования в асимметричный. Я считаю асимметрию красивой — мне нравится её «опрокидывающая» способность — это помогает создавать необычное пространство. Симметричная развеска приборов обычно сковывает меня. Я знаю, что люди с ОКР [обсцессивно-компульсивным расстройством] приходят в ярость, когда видят мои шоу, но так уж я устроен...
А есть у тебя правило №1?
Конечно, есть: не бойся пробовать что-то новое! Если кто-то говорит: «Я хочу попробовать сделать это с одним фонарём», — я отвечаю: «ОК, давай попробуем». Или как в последнем туре Stereophonics, когда мы сделали первую песню при обычном освещении зала — ОК! Когда дело касается дизайна — я готов принять любой вызов. Я думаю, художник по свету должен быть готов к экспериментам. Не загоняйте себя в одну узкую нишу, расширяйте свои границы — если, конечно, бюджет позволяет.
Постановка успешных световых шоу требует серьёзных коммуникативных навыков. Как тебе удаётся делать этот процесс эффективным?
Я всего лишь стараюсь быть максимально открытым со всеми участниками процесса. Перед тем, как начать, мы собираемся вместе (или проводим телеконференцию), чтобы обсудить то, что нам может понадобиться. Затем, уже во время тура я стараюсь разговаривать с каждым членом команды хотя бы раз в несколько дней, чтобы убедиться, что у них всё по-прежнему хорошо или им требуются какие-то перемены.
Иногда нет возможности поговорить с артистом (точнее, «кто-то» не хочет, чтобы ты с ним разговаривал). В этом случае можно переделывать своё шоу до бесконечности, 18-20 раз — и всё потому, что ты не можешь получить обратную связь от своего главного клиента. И когда ты наконец, добираешься до него, хватает 10-минутного телефонного разговора, чтобы всё решить. Я понимаю, что устроители шоу хотят оградить артиста от всех волнений и тревог, но если уж вы наняли меня, дайте мне возможность сделать мою работу: я сюда не «селфи» приехал делать!
Как ты обычно начинаешь работать над своими проектами?
Всё начинается с музыкальных произведений тех групп, с которыми мне предстоит работать. Я слушаю записи и начинаю гуглить разные изображения и идеи. В последнем туре мы использовали много картинок из Pinterest, чтобы оформить стену из картин и многое другое. В школе я увлекался архитектурой и до сих пор, гуляя по незнакомым городам, фотографирую всё подряд. Мне нравится ходить в художественные галереи и смотреть, как современные художники работают со светом и перспективой. Я вытягиваю идеи отовсюду.
Влияют ли СМИ на твой подход к дизайну, и насколько важно думать, чтобы освещение не мешало съёмке?
Скажем так: я стараюсь поддерживать хороший баланс. Например, группе Stereophonics не нравится яркий передний свет — с ними я использовал напольные светильники, расположив их так, чтобы они светили под определённым углом, создавая тени и эффект темноты (хотя на самом деле всё хорошо просматривалось). Такой приглушенный свет создаёт настроение лучше, чем банальное прямое освещение. Обычно я выставляю свет на глаз, а потом фотографирую то, что получилось, и смотрю, не нужно ли перенастроить или передвинуть приборы. Я стараюсь обеспечить комфортное для камер освещение, но я также должен учитывать мнение тех парней, которые оплачивают мой чек.
Есть что-то, чего ты ещё не пробовал, но собираешься попробовать?
В последнее время я в основном работал над гастрольными концертами, но было бы интересно вернуться в театр. Там я мог сказать актёрам: «Эй, парни, остановитесь-ка на минутку, чтобы я мог кое-что подправить!» В рок-н-ролле у меня такой возможности нет, здесь обычно люди на сцене диктуют мне свои условия.
А вот что мне совершенно «не зашло», так это работа на телевидении. Там ты разрываешься между «скорей-скорей» и «подождите», можешь сидеть без дела в течение нескольких часов, а потом вся работа занимает от силы 10 минут. Если в моей жизни что-то изменится, я бы предпочёл театр.
Какими другими художниками по свету ты особенно восхищаешься?
Их очень много! Я помню Джозефа Свободу [Josef Svoboda] — короля театрального освещения. Очень люблю Марка Брикмана [Marc Brickman] — когда пересматриваю DVD с записью Pink Floyd Pulse, каждый раз словно улетаю. В мой список входят Кори Фитцджеральд [Cory Fitzgerald], Стивен Дуглас [Steven Douglas], Сунер Ротье [Sooner Routhier], Курт Вогнер [Kurt Wagner], Стив Бэрд [Steve Baird], Тим Рутледж [Tim Routledge], Роб Синклер [Rob Sinclair] — они всегда делают нечто классное и ультрасовременное. И есть ещё много новых парней, недавно пришедших в профессию — таких как Майк Херкимер [Mike Herkimer]. Я слежу за работой многих из них.
Что ты особенно ценишь в световых приборах?
Всё зависит от конкретного проекта. Например, в последнем туре ‘Phonics мы использовали большие и мощные VL6500 и VL6000, и они отлично вписались в наш дизайн. Но я не обязательно выбираю что-то самое новое и яркое. Конечно, у меня в голове всегда есть определённые идеи, и я стараюсь воплотить их в жизнь, но не всегда есть возможность позволить себе именно то, что ты хочешь. Иногда тебе нужен Феррари, но в итоге ты выбираешь Фиат...
Насколько важно для тебя низкое энергопотребление?
Сегодня это для всех важно, но опять же — всё идёт от бюджета. Я стараюсь сделать освещение настолько зелёным, насколько это возможно, и мне нравятся современные LED приборы. Круто, когда ты можешь получить белый свет без розового оттенка, да и световой выход светодиодов за последние годы заметно подрос. Новый VL5 LED — очень симпатичный прожектор, я бы с удовольствием взял его в последний тур ‘Phonics, но когда мы готовились к выступлению, он ещё не был доступен. Мне нравится этот прибор, и я уверен, что он подойдёт для любого телевизионного шоу не хуже, чем его прототип VL5.
Каких инструментов не хватает художникам по свету? Что бы ты хотел попросить у производителей?
Что бы я хотел, так это мощный Френель — чтобы светил не хуже 10 КВт прожектора, но при этом имел светодиодный источник и мог бы легко менять цвет. И ещё компактный линейный светильник, чтобы поставить его на границе сцены, и чтобы он был достаточно ярким и мог работать в качестве нижней подсветки. И хороший светодиодный PAR — я любитель «понавесить» много «париков».
Новый год подступает, наступает и однозначно случится уже через несколько дней. Наши поздравления, пожелания, а также некоторые жизненные наблюдения - в традиционной корпоративной открытке внутри.
Две радиоуправляемых фурки-модуля Tango отправились в Ульяновск, в городской театр юного зрителя «Nebolshoy театр». Еще одна - в Уральский государственный театр эстрады.
Мюзикл «Ничего не бойся, я с тобой», для которого «Система» восстановила работоспособность системы управления верхней механикой сцены Московского дворца молодежи, бьет все рекорды посещаемости и зрительской любви.
В Большом зале Челябинской детской филармонии вчера, 28 марта, прошел концерт, в котором на сцену вместе с челябинскими вокалистами вышла народная артистка РФ Лариса Долина.
Новый мюзикл Московского дворца молодежи в прямом смысле слова попал под антироссийские санкции. И состоялась только благодаря оперативной помощи фирмы «Система».
В Московском Дворце молодежи – новая премьера, мюзикл «Ничего не бойся, я с тобой».
Какое отношение к этому событию имеет фирма «Система» - читайте внутри.
